Любовный розыгрыш - Страница 31

— Останься!

Нэнси окаменела, ничего не соображая. И вдруг ее охватило чувство внезапной радости, которая тотчас же отразилась на лице. И одновременно с этой радостью в душе зародилась надежда.

— Я остаюсь, — неуверенно произнесла она. — До восемнадцатого.

— А потом?

Нэнси прикусила губу. Кажется, она готова была всячески оттягивать момент возвращения к своей постылой жизни, но в равной мере понимала и то, что такое решение приведет только к печальному исходу. Лицо ее стало жестким.

— А потом отправлюсь домой.

— Я хочу быть с тобой все время. Не только одну или две недели, — заворковал Филипп. От его бархатного голоса решимость женщины уменьшилась. — Мы друг другу нужны, Нэнси. У нас с тобой уйма общего, и ты не станешь отрицать, что наша физическая близость просто поразительна. Это было так прекрасно.

— Но я совсем не такая сексуально озабоченная, как тебе показалось. — Глаза Нэнси впились в любовника. — Единственным мужчиной в постели для меня был мой Питер.

— О, я понимаю, какая мне оказана честь, — шутливо обронил Филипп. Губы его ласкали лицо Нэнси, ее шею. Он настойчиво нашептывал прямо в теплую ямку под горлом, где пульсировала жилка: — Оставайся со мной. Мы постараемся привыкнуть друг к другу. Никаких требований, никаких ожиданий. Только то тепло, которое мы отдаем друг другу. И ты и я — мы оба страдали. Особенно ты. Ведь мы заслуживаем хоть чуточку хорошего в нашей жизни, разве не так?

Филипп улыбнулся так нежно, что сердце женщины начало таять. Если бы он действительно ее любил. Если бы и она была уверена в своей любви к нему. Как бы было великолепно! Но все это слишком прекрасно, чтобы можно было поверить.

— Я не могу…

— Не можешь или не хочешь? Может быть, ты боишься, что я тебя обижу? Разве ты не понимаешь, что и меня чертовски пугает какой-нибудь фортель с твоей стороны? — сухо спросил он. — Но я тебе доверяю, потому что ты добрая и сердечная. Потому что не станешь умышленно причинять мне боль, верно? — Нэнси обиженно покачала головой. — Конечно же, не станешь! Неужели ты сама в самой глубине сердца не понимаешь, что я никогда ничем не огорчу тебя!

— Ммм… — промычала Нэнси, не находя, что ответить. Слова Филиппа так манили. Но всю свою жизнь она превыше всего ценила независимость, свою честь и гордость, уважение к себе самой и к другим. И если уж глубоко полюбит какого-то мужчину, то он должен и ухаживать за ней и жениться, а не затаскивать к себе в постель как легкодоступную партнершу, когда ему заблагорассудится. Ей нужно партнерство на всю жизнь.

— Я знаю, ты хочешь остаться, но…

— Я не хочу иметь случайную связь, — перебила его Нэнси. В голосе ее звучали горечь и обида. Она сама не знала, что лицо предательски выдает ее полную растерянность и то, каких огромных усилий стоило сейчас отказать Филиппу. Женщина опять чуть не разрыдалась. Объятие этого человека было таким нежным, таким ласковым, ей так хотелось попасть под защиту его рук. Но надежны ли они?.. — Я бы никогда не смогла смотреть себе в глаза по утрам, — прошептала она. — Я совсем другая.

— Проведи со мной этот день. Отложи свое решение на несколько дней, — умолял Филипп.

Господи, как же ей было с ним хорошо! Ну разве можно отказаться от такого счастья, пусть даже хрупкого, ненадежного? Нэнси кивнула. Она знала, что другого ответа у нее и не будет.

Какое-то время любовники лежали рядом, каждый погруженный в свои мысли. За окнами пели птицы, шуршали ветви пальм, доносился мягкий шорох морских волн. Потом они не спеша приняли душ, оделись и пошли прогуляться. Бродили долго — сначала вдоль омываемой волнами береговой линии, потом вверх и вниз по обрывам в бухточках. Затем побрели назад, по прекрасно ухоженным плантациям, где выращивали бананы, ананасы, манго, какие-то неведомые экзотические фрукты.

Один день перешел в другой. И в еще один. Ни Нэнси, ни Филипп не решались произнести те самые слова, которые подвергли бы сомнению всю прелесть дней, полных обоюдной радости.

Прошла неделя. К концу ее Нэнси твердо знала, что она полюбила Филиппа. Сердце у нее чуть не разорвалось, когда в один из дней она все-таки сообщила, что уедет именно сегодня, но попозже. Она понимала, что их отношения — ровные, без всплесков страсти — таковыми и останутся. Филипп ничего менять не собирается. А посему, заявила она, ей надо возвращаться домой, чтобы жить в реальной действительности.

Рука в руке, они гуляли по роскошным садам с цветущими деревьями, в ветвях которых вили гнезда очаровательные колибри с перламутровыми грудками. Филипп воткнул в волосы Нэнси ароматные цветы жасмина и поцеловал так нежно, что она чуть не заплакала.

— Поверь, милая, — сказал он, видя, что Нэнси начинает нервничать по мере того, как приближается вечер. — Я не притворяюсь — я никак не могу тебя отпустить. Мне действительно ужасно хочется, чтобы ты была со мной. Ты мне очень дорога.

— Не надо! — В отчаянии женщина бросилась к берегу и, устремила взор на линию, где небо сливалось с морем. Садилось солнце. Его раскаленный шар повис над водой, как огромный красно-рыжий апельсин. Совсем скоро светило коснется горизонта, а потом исчезнет за ним, и на землю опустится ночь. Черная, ничего не обещающая. А ей, Нэнси, нужно успеть до темноты вернуться морем в отель.

— Это невыносимо! — прошептала она.

— Что невыносимо? Снова остаться одной?

Нэнси ничего не ответила. Ну как ему объяснить после столь короткого времени их знакомства, что она теперь знает, уверена — они могли бы быть счастливы всю жизнь! Ведь все это время они были постоянно вместе, день и ночь вместе, и во сне и на прогулках. За эту неделю они провели друг с другом, наверное, гораздо больше времени, чем многие пары до официальной помолвки.