Любовный розыгрыш - Страница 29

Филипп улыбнулся так тепло, что сердце женщины наполнила нежность.

— Это решать тебе самой. Но я доволен, что ради этой мечты ты приехала сюда. Иначе бы тебя здесь не было и не было бы прекрасной прошлой ночи.

Нэнси вздохнула. Никогда бы не узнала и она этого красивого острова, никогда бы не раскрыла в себе этот необычайный огонь своей души, никогда бы и представить себе не могла, что близость двух людей приносит такую радость.

— Я ни о чем не желаю, — проговорила Нэнси, пристально глядя на любовника. Ей так хотелось, чтобы их союз продолжался гораздо дольше, чем одно — хоть и прекрасное — мгновение.

Филипп протянул руку и откинул с женского лица роскошные волосы.

— Это была особая ночь, правда? — прошептал он.

— Ммм…

— Дорогая, я… — Он отвел руку. — Боюсь, мне надо чего-нибудь съесть, — неуверенно признался он. — У меня что-то кружится голова.

Филипп неторопливо вышел, а когда вернулся, Нэнси показалось, что глаза его приветливо лучились. Чуть зардевшись, она взяла предложенный им круассан.

— Спасибо, — и расплылась в улыбке.

Филипп наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Потом взял в ладони ее лицо и стал его разглядывать с такой любовью, что сердце у Нэнси растаяло.

— Мне даже подумать страшно, что бы стало с тобой, если бы мой отец не заболел. Тебя бы привезли к нему в дом как очередную наложницу. И мы с тобой встретились бы тогда в совершенно других условиях.

Сама мысль об этом была невыносимой, Филипп нахмурился и снова устроился рядом с Нэнси. В глубокой задумчивости он взял теплый круассан и со злостью его надкусил.

— Было бы ужасно! — Нэнси насупилась, пытаясь восстановить в памяти какие-то слова Филиппа. — Ты как-то говорил, что встречал здесь множество женщин, у которых горели глаза и которые преследовали лишь одну цель…

Кожа на высоких скулах мужчины натянулась. Он кивнул и мрачно произнес:

— Они всегда были полны надежд, искали красивой жизни, которую можно купить за деньги. Обычно я с ними не встречался до тех пор, пока, попав в беду, они не рвались в отчаянии уехать отсюда. Тогда они приходили ко мне и умоляли дать им денег на авиабилет домой. А некоторые — их было мало — уживались с моим отцом довольно долго.

— Как ужасно! Мне их искренне жаль. — Голос Нэнси дрогнул от сострадания. — Так жить просто страшно!

— Мне жаль любого человека, который сталкивается с моим отцом.

Филипп передал Нэнси банку с джемом. Женщина вдруг с грустью подумала, как нелепа вся эта ситуация — они сидят вдвоем в постели, словно законные супруги, завтракают и обсуждают любовниц отца.

— А те, которые с ним оставались… он их в конце концов выпроваживал? — поинтересовалась Нэнси.

— О нет! Он ненавидит перемены. Я избавлялся от них, прибегая к подкупу, — просто сказал Филипп. — Некоторых привозил в Кингстон. Там старался устроить поуютнее, а потом делал все что мог, чтобы уговорить их уехать. Отец же все время грозился, что завещает поместье женщине, которая на тот момент была для него самой большой пассией. Мне же была ненавистна даже мысль о том, что рядом со мной будет дверь в дверь жить какая-то из его бывших любовниц, которая обожает только деньги и плюет на свое достоинство. Я делал все, что в моих силах, чтобы заставить таких женщин отсюда уехать.

— Даже держал их под замком, если было надо?

— Только один раз. Все остальные принимали от меня деньги и авиабилеты для возвращения домой.

— И ты для них устраивал на берегу моря ужин под луной?

Филипп неловко хмыкнул.

— До тебя только для одной.

Нэнси от неожиданности поперхнулась.

— И эта другая женщина не отказалась после ужина прогуляться по пляжу? — Голос ее вдруг стал хриплым.

— Я этого никогда не предлагал. Мне ни одна из них не была интересна. Они ведь все уже побывали в постели моего отца, не забывай, — откровенно признался Филипп.

— А… а если бы я уже переспала с ним?

Филипп отпрянул. По его глазам Нэнси поняла, что он не может себе такое даже представить.

— Об этом и думать нечего, — проворчал он.

— Почему же ты занялся любовью со мной? — Женщина знала, чего ей хочется от него услышать. И понимала, что он ее разочарует. Но ей надо было об этом спросить.

— Ты ведь сама знаешь почему. Мы друг другу были необходимы.

Больше он ничего не сказал, а лишь обнял Нэнси и чмокнул ее в губы. Тело женщины обмякло, словно Филипп по-настоящему ее приласкал. Но она тут же вспомнила его слова о том, что ему нужен секс без всяких условий и оговорок. Он осуждает привычку отца иметь любовниц, но его собственное отношение к женщинам точно такое же.

Нэнси закрыла и сжала веки как можно плотнее, подавляя в себе потребность в человеке, находящемся рядом. Ее порыв к нему — всего лишь замена той любви, которую можно получить только от родных людей. Она ощутила, как Филипп снял у нее с колен тарелку и наклонился, чтобы поставить ее на прикроватный столик. Наступило долгое молчание.

Значит, так оно и есть. Конец всем ее надеждам. Ничего не осталось.

Нэнси наконец открыла глаза. Она словно умерла. Будущее казалось ей мрачным и страшным.

— Ты отвезешь меня в отель?

— Если это то, чего тебе хочется. Собираешься уехать домой восемнадцатого? — спокойно спросил он.

Губы у женщины задрожали.

— Нэнси! — выдохнул Филипп, заключив ее в объятия и слегка покачивая. — Ты дурочка. Просто глупышка.

— Я этого не вынесу! Я так несчастна! Я успокоюсь через… ми-нуту! — Голос ее был еле слышен. — Мне надо привыкнуть к мысли, что я не смогу найти свою семью, — рыдала Нэнси. — О Боже!