Любовный розыгрыш - Страница 27

— Боже, дай мне силы! Но мой отец вовсе не адвокат! — закричал Филипп.

Нэнси испуганно заморгал и еще плотнее закуталась в простыню.

— Не… не адвокат? А… кто же он тогда? — совсем запуталась она.

— Развратник. Губитель женщин, — резко сказал Филипп. — В семье ди Клементе никто ничем профессионально не занимается. Мы живем нашей землей. Или, скорее, жили, пока мой отец не решил, что секс дает куда больше удовольствия, нежели земля.

До Нэнси эти слова дошли не сразу. Но по мере того, как ее сознание постигало их истинный смысл, сердце женщины холодело.

— Значит… значит, это объявление…

— Было приглашением на роль любовницы, — безжалостно закончил ее мысль Филипп, не спуская с бедняги глаз.

— Любовницы! Этого не может быть! — еле выдохнула Нэнси. — Но… ведь он знал мое девичье имя и дату моего рождения! — Губы у женщины задрожали, ей хотелось думать, что произошла ужасная ошибка, и она старалась уцепиться за эту спасительную мысль. — Но ведь он знал, где я родилась! И все это было упомянуто в объявлении — и дата моего рождения, и название детского приюта, в котором я жила до совершеннолетия! — кричала Нэнси, обретая, казалось, все большую уверенность. — Ни в одном слове не было и намека на то, что он ищет себе любовницу. Это истинная правда! Вы так ненавидите своего отца, что готовы неправильно истолковать…

— У меня есть доказательства, — холодно произнес Филипп.

— И у меня есть доказательства! — не сдавалась Нэнси. — Мистер Уильям Редфилд передал мне авиабилет до Кингстона, сказав, что все документы, подтверждающие мою личность, в полном порядке, что со мною здесь свяжется Жильбер ди Клементе, который сообщит мне нечто для меня очень важное.

— Ну и что же это будет? Что вы тогда подумали? — Филипп с сочувствием смотрел на простодушную женщину.

— Но вы же знаете. Я подумала, что у вас есть все подробности моего дела! Я ожидала, что мне помогут установить контакт с моими родителями! — нетерпеливо объяснила Нэнси.

Брови Филиппа удивленно поползли вверх.

— С родителями? Черт побери, что вы этим хотите сказать?

— Я думала… — Нэнси вздохнула, — я думала, что ваш отец — адвокат, действующий по поручению кого-то из моих родных, которые наконец-то напали на мой след, — бормотала она. От боли в сердце у нее потемнело в глазах. — Я представила себе, что вся эта недосказанность чем-то объясняется — ведь я могла оказаться незаконнорожденной. Дитем тайной любви, родившимся от кого-то, занимающего важный пост, а может, связанного брачными узами. И потому мое дело очень деликатное и его надо решать с большой осторожностью. О, Филипп! — взмолилась Нэнси. — Вы должны мне верить! Я думала, что найду свою семью! Это все, чего я всегда хотела — именно поэтому сюда и приехала! И я так хотела что-нибудь узнать о моей матери!

Филипп замер, дышал он с трудом.

— Да-а! Будь я проклят! — пробормотал он.

— Я ищу их уже много лет, — в отчаянии проговорила Нэнси. — Печатала объявления в разных газетах…

— Ага, все теперь ясно, — вдруг догадался Филипп. — Чтобы вовлечь вас в свои сети, он использовал вашу же собственную информацию. Это его истинная специальность — кружить головы беззащитным, отчаявшимся женщинам.

Нэнси казалось, что у нее мутится рассудок. Вот, оказывается, в чем все дело. Ее надули самым жестоким образом! Обманул похотливый старик, заманив на край света, и теперь она оказалась с его сыном, в равной мере помешанном на сексе…

С этим еще можно смириться. Но никак нельзя смириться с тем, что все ее усилия были пустой охотой за призраками, погоней за несбыточным. Надежды оказались химерой — нет у нее никаких родственников. Нет человека, которого бы она могла любить, который безо всяких условий любил бы ее; на всем свете ни одной родной кровинки, никого, с кем бы она могла разделить свою жизнь. В сердце только пепел, а в душе — бездонная пропасть.

Женщину охватил нервный озноб. Она с ужасом вспомнила свои предыдущие разговоры с Филиппом и поняла — все, сказанное и сделанное им, соотносилось с его уверенностью, что она готова стать любовницей папочки. Теперь ясно, какого мнения о ней сынок Жильбера ди Клементе. Он относит ее к разряду тех женщин, которые за красивую, обеспеченную жизнь готовы отдать свое тело похотливому старику.

Значит, она — любовница, выписанная по почте. Нэнси смахнула слезы. Такой роскоши, как жалость к самой себе, она позволить не может. Надо как-то выбираться из этой отвратительной истории.

— Я… я думала, думала… — Нэнси упорно попыталась собраться с мыслями, чтобы найти хоть какую-то малость, вселяющую оптимизм. Наверняка где-то что-то запуталось, произошло какое-то недоразумение. И как только она лично встретится с отцом Филиппа, правда тут же раскроется и все встанет на свои места. — Вы могли ошибиться! — как можно увереннее произнесла Нэнси, отдавая предпочтение надежде назло очевидной логике. — Может быть, ваш отец действительно знает, кто мои родители.

— Мне очень жаль вас. Я бы очень хотел думать так же, как вы. — Голос звучал сочувственно. — Но за последние тридцать лет отец ни разу никуда со своей плантации не выезжал. Откуда же ему что-либо знать.

— А его посетители? — не сдавалась Нэнси.

— Его никто не посещает. Надсмотрщик плантации никого к нему не допускает. И он никого не видел, кроме тех женщин, которые приезжали сюда из Англии или Франции, чтобы за деньги согревать ему постель.

При мысли о том, как живет его отец, Филипп поморщился. Спустив ноги с кровати, он встал, голышом подошел к столику, налил остывший кофе себе и Нэнси и, передав ей чашечку, снова устроился в постели. Его рука обвила ее плечи, и она восприняла это с благодарностью. По-видимому, жажда секса еще не совсем лишила его способности к простым человеческим отношениям.